50 и одно дыхание глубже - Лина Мур

Тяжело вздыхая, нахожу глазами Николаса, спящего на диване. Вот как он работает. Но почему? Почему не посидеть со мной, не поговорить, да хоть что-то не сделать? Не знаю. Не понимаю. Возможно, именно так он справляется с внутренними переживаниями. Разворачиваюсь и, возвращаясь в спальню, стягиваю покрывало. Вхожу в кабинет и подхожу к дивану, накрывая Николаса.

– Что с тобой творится? – Шепчу, дотрагиваясь до его волос. Бросаю взгляд на отключённый компьютер. И снова мысли о том, что избегает меня, подтверждаются.

Качаю головой от своих заключений и выхожу из кабинета, оставляя дверь приоткрытой. Завтра спрошу, а сейчас устала, чтобы снова переживать за него и за нас. Переодеваюсь в его футболку и забираюсь в постель. Дотрагиваюсь до подушки, лежащей рядом, и хочется плакать от одиночества. Как такое возможно? Ведь он тут, рядом со мной, через стенку. Но очень далеко в то же время. Закрывается от меня, бежит и создаёт только проблемы для нас. Переворачиваясь на спину, смотрю в потолок. Хочу спать и не могу. Анализирую, а верного ответа не нахожу. Глаза сами закрываются, проваливаюсь в сон.

От сильного грохота подскакиваю на постели. Моргаю, чтобы проснуться. Сердце отчаянно бьётся в груди, заполняя голову шумом и тошнотой. Снова. Замечаю в темноте фигуру, стоящую рядом с закрытыми дверьми спальни. Они были открыты. Медленно поворачиваю голову и вижу, что дверь, ведущая в кабинет, висит на петлях. Как этого не услышала?

Сглатывая от страха, делаю глубокий вдох, возвращая внимание на Николаса, стоящего всё там же и не двигающегося. Отбрасываю одеяло, бесшумно опуская ноги на пол. Смогу. Ничего. Рядом душ, вода его разбудит.

– Николас, – тихо зову его, останавливается в нескольких шагах.

– Ты пришёл, – слышу его усмешку. Поворачивается ко мне. В свете ночи, льющегося из окон, что-то отдаётся блеском. Канцелярский нож. Чёрт.

– Нет, это я, Мишель, – отвечаю, осторожно отступая назад к ванной комнате.

– Не убежишь теперь, – рыча, разбегается и несётся на меня. С криком добегаю до ванной. Только открываю дверь, как меня хватают за волосы, оттягивая назад. Падая на пол, кривлюсь от боли в голове.

– Нет. Ты сдохнешь, – шипит Николас, подходит ко мне и хватает за горло. Поднимает, сильнее сжимая пальцами кожу. Ударяю по его руке.

– Николас! Это Мишель! Это … – отталкивает от себя, что лечу спиной к стене. Издаю стон от удара позвоночником.

– Она моя, – подбрасывает в руке нож. Доли секунды, чтобы решиться. Доли секунды, чтобы перебороть страх. Доли секунды, чтобы бороться.

Он и я в одно и то же время шагаем навстречу друг к другу. Замахивается. Обхватывая его лицо руками, привстаю на цыпочки. Впиваюсь в его губы и жмурюсь от предстоящей боли его оружия. Мгновения пролетают через моё тело, пока я целую его. Быстро. Не дыша. Целую его губы.

– Это я, Мишель, – шепчу, сжимая пальцами его волосы. Глухой удар где-то вне моего разума. Его шумный вдох в мои губы. Распахивая глаза, смотрю в его. Странные. Мёртвые. Пустые.

Отпуская его, отхожу назад. Упираюсь в стену, бросая взгляд на пол, где валяется нож. Успела. Кажется, что сердце готово буквально разорваться от быстроты темпа. Дышать сложно, облизываю губы. И дышу. Быстро. Очень. Поверхностно. Что-то не так.

– Николас, – сипло зову его.

– На колени, – холодно. Бесстрастно. Приказ. Хмурюсь, веря в то, что ослышалась.

– Николас. Всё хорошо…

– На колени, – рявкает. Вздрагиваю от его тона. Ни разу такого не слышала. Медленно делаю шаги к нему, всматриваясь в его лицо. Смотрит в пустоту. Его грудь мерно поднимается и опускается.

– Николас, – тянусь рукой к его лицу.

– Не смей, – ударяя по моей руке, отбрасывает от себя. Выдыхаю от силы, с которой он это сделал.

– Место рабыни на коленях перед своим Мастером. На колени. Голову опустить. Не смей смотреть на меня, пока не разрешу. Ты заслужила наказание. На колени, – по моему телу проносится дрожь от осознания того, что сон его поменялся. Сейчас же он тот, кем был раньше. Садист.

– Простите, Мастер, но мне нужно в туалет, – тихо отзываюсь я, делая шаг от него.

– Запрещено. На колени, иначе будет больно. Никакого сабспейса. Никакого наслаждения. Ты наказана. Ты… – недослушав его, срываюсь на бег и влетаю в ванную. Закрываю за собой дверь, прижимаясь к ней.

Господи, когда же это закончится? Мне страшно сейчас именно от такого него. Если с кошмарами можно было бороться, было желание и силы. То это… от этого холодеет всё внутри, ноги дрожат, как и руки. Но отталкиваюсь от двери, подлетаю к раковине, ищу хоть что-то, куда можно налить воду. Нахожу упаковку ушных палочек и выбрасываю их в раковину, набирая туда воду. Подхожу к двери, сжимая в руках стаканчик. Тихо. Слишком тихо. Открываю дверь, замечая, что так и стоит на том же месте.

– Мастер, я здесь, – подаю голос, входя в спальню.

– На сегодня у нас розги с изгибом. Но для начала поприветствуй меня, как ты умеешь, – медленно подхожу к нему.

– Конечно, – выбрасывая руку вперёд, выплёскиваю воду в его лицо. Тут же отскакиваю. Мотает головой, что-то бормочет. Падает на колени и поднимает мокрое лицо на меня.

– Мишель… я… чёрт, вновь, – издаёт тяжёлый вздох. И я могу закрыть глаза, отпустив страх от себя.

– Ты как? Я… что-то сделал тебе? – Распахивая глаза, мотаю отрицательно головой.

– Всё хорошо. Ты заснул в кабинете, – выдавливаю из себя, и отчего-то становится пусто внутри. На автомате подхожу к пустой баночке, подбирая её, как и нож. Разворачиваюсь и захожу в ванную, бросая всё в урну, собираю испорченные палочки. Туда же.

– Мишель, – раздаётся его голос за спиной. Оборачиваясь, вытираю руки. Не могу смотреть на него.

– Всё хорошо. Пришлось тебя немного намочить, но это помогло. Я выбросила нож, – объясняя, прохожу мимо него. Хватая за руку, останавливает.

– Нет. Что случилось? Что произошло кроме этого?

– Ничего, – выдавливаю из себя улыбку, встречаясь с прищуром его глаз. Рассматривает моё лицо, пытаясь выдержать это, но что-то внутри отторгается сейчас.

– Чёрт. Это хорошо? – Поднимая мой подбородок, указывает взглядом на шею.

– Ничего. Мне не больно, – сбрасываю его руку с моего лица.

– Мишель…

– Хватит, Николас. Не сейчас. Хочу спать, потому что мне вставать в семь. Всё прошло, и ничего не случилось. Я уже привыкла. А ты можешь продолжать от меня прятаться, – и всё же, недовольство, некая обида, дают о себе знать. Бросаю ему эти обвинения и, разворачиваясь, возвращаюсь в спальню. Забираясь в постель, отворачиваюсь от ванной.

Не хочу больше думать. Не могу… так больно внутри.

Слышу, как закрываются двери в спальню. Привстаю на локтях, понимая, что ушёл. Не попытался уверить мне в ином, признался. Молча.